Фрагмент книги
Евгений Даниленко
МЕЧЕНОСЕЦ
(фрагмент)
Лил проливной дождь, когда мы выскочили из вертолета на поле и по лужам пошлепали к огонькам, маячившим в темноте.
В блестящей от воды траве на опушке леса светили фарами два БТР и четыре армейских грузовика с крытым брезентом верхом. В сторонке от них, на шоссе, мигали проблесковые «маячки» над крышами не менее десятка милицейских автомобилей.
Возле грузовиков столпились военные в плащ-палатках. Сидящий верхом на башне одного из бронетранспортеров боец, закутанный в ОЗК, водил из стороны в сторону хоботом пушки, к которой был присобачен тактический прожектор. Луч его скользил по мокрым деревьям, между которыми мелькали неясные тени. Лай овчарок доносился с той стороны — захлебывающийся и визгливый.
В большой, залитой светом аккумуляторных ламп палатке, куда нас провели, стояли носилки. На одних лежал прошитый автоматной очередью труп очень красивой девушки в странном наряде, четверо других были накрыты окровавленными простынями. Офицер в накинутом на плечи белом халате кивнул, и два солдатика с сумками санинструкторов, суетясь, принялись откидывать тяжелые намокшие простыни…
Мы вышли наружу. Зет, не обращая внимания на ливень, закурил, буркнув:
— Такого я еще не видел…
Из толпы в плащ-палатках выступает офицер с седыми висками. Подойдя к нашему командиру, он откидывает капюшон и сообщает почему-то шепотом:
— Единственный свидетель случившегося — опер из уголовного розыска. К сожалению, этот капитан находится в невменяемом…
— Эй! — вдруг донеслось сквозь шум ливня. — Сюда! Ого-го!..
Люди у грузовиков, притихнув, обернулись в сторону леса.
— Собак пускать пробовали? — нарушил тишину Зет.
— Пробовали, — откликнулись из толпы. — Не идут псы по следу! Сделают пару шагов от проводников и шабаш…
— Эй! Ого-го! — опять послышалось в темноте, и вслед за тем — нарастающий треск, тяжкий удар об землю…
— Что это? — спросил Зет.
— Это, — отвечали ему, — он валит деревья.
— Кто?..
— Неизвестно!
— Неизвестно кто валит деревья, — сказал мне вполголоса Дин-Дин. — Заодно повалил четверых милиционеров и перепугал роту солдат с овчарками и пулеметами…
— Разговорчики в строю, — проворчал Зет и обернулся к офицеру с седыми висками.
— Я все-таки хотел бы переговорить с вашим свидетелем.
Нас подвели к одному из «бэтээров». Распахнули десантный люк. В тускло освещенном бронированном чреве, тревожно прислушиваясь, сидел забрызганный грязью субъект.
— Капитан, — окликнул его наш командир, — вы меня слышите? Капитан!
В лесу хрустнуло. Опер, закрыв голову руками, рухнул на пол отсека ничком.
— Не стоит мучить его, — говорят нам, прикрывая стальные дверцы.
И вновь нарастающий треск, шум листвы, удар об землю.
— Эй! Ого-го!..
Так кричат заблудившиеся.
— Рюкзаки оставляем, — распорядился Зет. — Пойдем налегке.
— Капкан, Капкан, — сидя на корточках под навесом из еловых лап, бубнил армейский связист, — я Винтовка, я Винтовка… Он валит деревья… Повторяю: валит деревья! Как поняли? Прием!
— Судя по выражению личика Винтовки, — хмыкает Дин-Дин, — Капкан ни черта не понимает в том, что здесь происходит.
— Ничего удивительного, — откликается Дизель, — они не привыкли иметь дело с лесорубами, которые даже не боятся БТР.
Землю и небо соединили сплошные потоки воды. В приборах ночного видения деревья, трава, оружие, облепленные камуфляжем фигуры моих товарищей представляются в фантастической зеленовато-голубой гамме. Дорогу нам преграждает поваленная сосна. Кажется, что из ствола ее растет целая рощица молодых сосенок, настолько она велика и полна жизненной силы. Продвигаясь вдоль дерева-циклопа, мы проходим от его вершины к комлю и останавливаемся перед исполинским пнем, выделяющемся среди мокрой изумрудной зелени светлым косым овалом. Камчатка провел по нему ладонью.
— Что? — отрывисто спросил Зет.
— Не спилена, не срублена, — оглядываясь по сторонам, прошептал следопыт в пятом поколении. — Срезана. Как тростинка ножом.
Неподалеку обнаружились косые пни еще трех-четырех десятков поваленных сосен.
— Ну-ка, Сергей, — обратился ко мне командир.
Забросив автомат за спину, поднимаю руки и, ухватившись за толстый сук, пропадаю с глаз коллег. Цепляясь за сучья, лезу в темные небеса. Издалека доносится раскат грома, у меня над головой пробегают тревожные всполохи. Оторвав хвоинку (люблю вкус и запах хвои), я закусываю ее в зубах и принимаюсь осматривать местность. Над лесом низко висят облака. Со всех сторон однообразно шумит ливень. Из-за необычного ракурса мне на миг померещилось, будто я нахожусь на неизвестной планете… И, словно укрепляя эту иллюзию, неподалеку поднялся над верхушками деревьев сверкающий меч… Его лезвие, оцарапав острием тучи, описало дугу и исчезло. Я начал считать: «Один, два, три…» И послышался уже знакомый треск ломающихся веток. Я быстро спустился вниз.
— Командир, я видел…
Из груди Зета вылез стальной треугольник. Раскоряченное тело, наколотое на кончик невероятных размеров клинка, рывком поднялось вверх и, мелькнув над деревьями, исчезло.
Рассыпавшись цепью, начинаем продвижение в том направлении, куда откачнулся чертовый маятник. Все происшедшее настолько выходит из обычного ряда, что меня начинает бить нервная дрожь. Подмосковный вполне невинный лес, в котором собирают ягоды-грибы, мгновенно превратился в арену, где соревновались за право выжить мы и неизвестная, но смертельно опасная тварь…
Он лежал среди обглоданных давним пожаром елей, сучья которых торчали, как иглы дикобраза. Дизель, Кросс и Дин-Дин остались в резерве, а мы с Камчаткой проползли под поваленными деревьями, встали, осмотрелись, держа пальцы на гашетках, и приблизились к трупу. Мы увидели, что берета на голове нашего командира нет, вместо него напялен красный шутовской колпак в серебряных звездах. Нагнувшись, я сорвал его с командира… Надо мною повеяло свежим ветерком и, словно вспыхнувший порох, протрещали обгорелые сучья. Я выпрямился.
— Камчатка, что это было?..
Оглядываюсь, не дождавшись ответа. За спиной у меня валяются черные ветки — «дикобраз» оказался подстрижен под ноль… Стоящий с автоматом наперевес, следопыт сохраняет молчание и неподвижность. Кажется, что он впал в ступор. Сделав шаг вперед, легонько толкаю Камчатку в плечо.
— Братишка, все в порядке?
Голова у следопыта отваливается и падает к моим ногам.